Почему Министерство образования упрямо выдавливает из школьной программы классику
Статус самой утончённой дисциплины – русского языка и литературы донельзя принижен новой системой выпускных экзаменов и ЕГЭ. В то же время социальное значение ее для современной России с ее миграционными процессами неоценимо. Бюрократическая подоплёка проста - Министерская, академическая, издательская коррупция.
У жителей Риги и Душанбе советских времён было больше общего, чем у современных москвичей, если одного из них зовут Али, а другого – Колей. Конечно, Пушкин и Тютчев – не решат эту проблему, как старик Хоттабыч. Но без них всё расклеивается! Если Россия не поддерживает экспансию русского языка – он отдаёт позицию за позицией даже внутри Садового кольца. Говоря шершавым социологическим языком, маловато у приезжих общей идентичности с коренными населением. В СССР, где миграция была весьма умеренной, действовала мощная система, помогавшая советизироваться и обрусевать. Ныне утрачена индустрия изучения и пропаганды русского языка.
При этом вышла в свет всего лишь тоненькая книжечка "Русский язык и литература": примерная программа среднего (полного) общего образования для 10-11 классов» (С.И. Львова, О.М. Александрова, Б.А. Ланин и др.; под общей редакцией М.В. Рыжакова) – и мы сразу поняли, что «программа» и «погром» - не просто аллитерация, иногда это однокоренные слова.
Что это – припадок близорукого практицизма? Да элементарно непрактично это! Просто мы существуем в условиях ущербной логики, в которой выбивание бюджетов на новации стоит выше любого созидания. В этом механизме – и заключён секрет всех злоключений школьного курса литературы в современной России. То есть, кощеево яйцо в нашей школьной истории – это обычная коррупция. Министерская, академическая, издательская.
Русскую литературу выдавливают из школы – зато в скукоженной программе нашлось место для Виктора Пелевина, Асара Эппеля, Людмилы Улицкой – писателей, у которых, бесспорно, есть поклонники, но нет бесспорной репутации всенародного достояния.
Беда не в том, что авторов набирали по загадочным вторичным признакам и даже не в том, что маленькие учёные делают большой бизнес на инновациях. Литература по Ланину под стать всей дивной новой школе. Скандальная программа приоткрыла фрагмент будущей учебной реальности, которую уготовили нам модернизаторы образования. По признанию разработчиков, вместо знаний футуристическая школа будет давать «самоидентификацию в очень быстро меняющемся мире». То есть, применительно к литературе, перед нами мелькают писатели, интервью, премии – и нужно приноровить школьника к этой актуальной информации. Чтобы он мог, как Хлестаков, поддержать разговор о литературных новинках. Вместо знаний следует давать ощущение нахватанности. И это – главный узел скандала, на который, увы, немногие обратили внимание. Ведь куда легче бранить министров. А тут ущербна система, которую конструируют не меньше десяти лет. Мы наконец-то увидели уродливый краешек школы 2020 года! Так неужели нельзя остановить каток реформы?
Если раньше перед школьным курсом литературы стояли расплывчатые задачи, то сегодня всё свелось к одной неколебимой линии – кормить пятьсот столоначальников из РАО и других подобных департаментов.
Такова отныне единственная миссия литературы в школе, благородная до оторопи. Вот и выходит, что казусы Кукоцкого и опусы Гладилина ничем не хуже Достоевского или Чехова. Потому что все они – всего лишь оптиченные пункты в табели Ланина. Мы же давненько поняли, что авторы реформы – бюрократы по призванию (это в прежние времена к разработке школьных программ имели отношение Лотман, Колмогоров, Кабалевский, Ландау). Что ж, если шагать в ногу с веком, давайте изучать историю литературы по Улицкой, а историю русской военной мысли – по Сердюкову! Это не шутки: главный аргумент «за» избыток Улицкой в новейшей программе – её современность и увенчанность премиальными лаврами. Сердюков – полководец вполне современный, истый реформатор армии, да и как в песне поётся, «премирован много раз».
Цель новой школы – формирование роботов с простейшими инстинктами вместо интеллектуальной оснастки. Ни литературы, ни русского языка в старших классах не будет – только аморфный и сумбурный предмет (дисциплиной это варево назвать невозможно!), который должен стать промежуточным финишем на пути к поголовной безграмотности.
Что ж, состоялся полноценный скандал: повод для интервью, для отповедей и оправданий, для гневных речей в Госдуме. Сергей Миронов призвал к отставке министра образования. Не менее гневно выступили и депутаты от КПРФ. Да и в стане правящей партии ощущается недовольство министром Ливановым.
Радостно, что есть у нас ещё политики федерального значения, неравнодушные к литературе, к русской классике.
Но, думаю, виновников погрома нужно искать не в кабинете министра, а в лабораториях Российской академии образования, президент которой изо всех сил старается не замечать пятен на мундире: авось, и этого министра пересидим!.. Именно там шалят весёлые и находчивые бюрократы, которые уже не одно правительство пережили.
Несколько раз мне доводилось присутствовать при выступлениях президента РАО Николая Дмитриевича Никандрова. Не могу поверить, что этот разумный, патриотически настроенный учёный всерьёз может сочувствовать реформаторским планам филологов из РАО! Многие институты Академии образования работают творчески, служат Просвещению. А Ланины дискредитируют и их, и Никандрова. Чем бы ни обернулся новый публичный скандал – уважать РАО после этого стало как-то затруднительно.
Напомню, Академия – государственная структура, существует она не на подачки эксцентричных меценатов, а на средства державы. Стыдно, что у нас одна рука не ведает, что делает другая: на витрине – помидоры, а на прилавке – гвозди.
Президент и премьер-министр твердят: нужно всерьёз приобщать к русскому языку и литературе мигрантов, а модернизаторы придумали более «эффективный» финт: с помощью стандарта всех граждан России постараются опустить на уровень китайцев и среднеазиатов, прибывших к нам утренним поездом и впервые услышавших русскую речь на перроне.
После программы с Улицкой и Эппелем словарный запас уж точно уравняется. Писатели в этом, конечно, не виноваты: просто уничтожение храма классики означает искоренение литературы вообще. Невозможно заподозрить Ланина в том, что он мыслит по-государственному. По-бухгалтерски он мыслит – да, и по-торгашески.
Государство в последние годы всё активнее восстанавливает музеи, в том числе литературные заповедники, а РАО разрушает культ классики. Михайловское, Тарханы, Карабиха, Константиново, сотни оазисов культуры по всей России. Если модернизация по РАО пройдёт, считайте, что Россия напрасно содержит эти священные усадебки и парки. Всё пойдёт прахом. Теряется смысл и музейного служения. Они не смогут способствовать просвещению, потому что просвещение от русской классики отказалось. На слом - вот так мы расправляемся с наследием, разбрасываемся сокровищами. Тут ситуация пострашнее, пожалуй, чем с олимпийскими объектами. Приходится иметь дело с идеологами эпохи Контрпросвещения.
Модернизаторы нам подмигивают: всё равно никто не будет это читать, всё равно ваша литература – архитектурное излишество, так гори всё синим пламенем!
Борис Ланин успокаивает нас – ворчливых охранителей: «Это всего лишь проверка программы, которая заработает в 2020-м году!». Господин составитель убеждает, как супервайзер Гербалайфа: ничего страшного, всем писателям (вообразите: даже Гоголю!) нашлось место в программе по литературе. Где-то в зарослях стандартов для «углублённого» изучения спрятались и Лесков с Алексеем Толстым…
Ланину, похоже, пора писать пособия по химии и физике – потому что закон Ломоносова-Лавуазье он превзошёл и опроверг. Михайло Васильевич, в нём ясно говорил: чем больше в программе Гладилина – тем меньше Пушкина. Но главное – не детали нынешнего состояния дел, а тенденция, которая будет укрепляться. А тенденция такая: классику мы, видите ли, творим сами, в своём Сколкове.
Научный же подход к литературе последних десятилетий ещё не сложился. А без этого фундамента затруднено и её изучение в школе. События должны отстояться, эмоции – отхлынуть. Сегодня вряд ли возможен взвешенный разговор о литературных кумирах современности.
Схожие проблемы мы видим и в школьной программе по истории.
Материал последних десятилетий — пока ещё газетный, публицистический, не выкристаллизовавшийся. И основательное изучение истории вплоть до 1950-х годов куда полезнее таких проникавших в учебники параграфов, как «деятельность Николая Травкина» или «правительство В.С. Черномырдина».
Ещё недавно остро актуальным считалось изучение «Малой земли», «Возрождения» и «Жизни по заводскому гудку» Л.И. Брежнева или перестроечных брошюр М.С. Горбачёва про «механизм торможения». Не прошло и десятилетия, а этот материал устарел, выпал, рассеялся. В историю он войдёт в переработанном, преображённом виде, лет через сорок. А сегодня мы должны довольствоваться тем обширнейшим, необозримым материалом, на который уже можно взглянуть с академической дистанции. Так и в истории литературы. Проза М.А. Шолохова, поэзия А.А. Ахматовой, Н.Заболоцкого и А.Т. Твардовского, хронологически относящаяся к 1920 — 1950-м годам, — это уже признанная классика, способная достойно завершить школьный историко-литературный курс.
О новейшей – текущей – литературе можно и нужно толковать на факультативных занятиях, на специальных обзорных уроках… И, конечно, приглашать писателей в школы! Стихи, рассказы и очерки Н.М. Рубцова, Ю.М. Нагибина, В.П. Астафьева, Д.С. Лихачёва, В.Н. Соколова и многих других писателей второй половины ХХ века есть в хрестоматиях для первых шести – семи классов – и слава Богу! Но основой среднего образования должен быть историко-литературный курс от «Слова о полку Игореве» до Твардовского – курс, которому место в последних трёх – четырёх классах школы. В строго хронологическом порядке – чтобы не путать причины и следствия, чтобы исторический ракурс приводил в порядок растрёпанные умы.
Один из аргументов модернизатора Ланина: во времена, когда Гоголь учился, современной литературой считался Ломоносов, а в зрелые годы Николая Васильевича его повести уже считались классикой, их изучали в гимназиях. А мы боимся оперативно перекраивать программу, боимся знакомить школьников с современной литературой. Не будем вдаваться в схоластические споры насчёт гимназических штудий позапрошлого века, но зачем же презирать историю литературы?
Культ золотого века – не блажь и не суеверие. Мы богаче Пушкина, Достоевского, Толстого: у них не было за плечами русской литературной классики. То были времена сотворения русской литературы.
О периодизации можно спорить: то ли от Ломоносова до Горького, то ли от Пушкина до Чехова. Долго ли коротко ли, наша культура вошла в период «цветущей сложности», пожалуй, после смерти Алексея Максимовича Горького. Наступили времена, когда самое важное – вчитываться, оберегать, впитывать. Не существует в истории литературы прогресса – как и в истории музыки, живописи или архитектуры. Есть периоды взлётов, неповторимых вспышек – на которых культура держится веками.
Хронологический принцип, принцип историчности позволяет внести в курс литературы необходимую инъекцию точности, позволяет наиболее логично и броско организовать курс. Отказываться от исторического принципа сервировки курса русской литературы для старшеклассников – опрометчивость. Отказываться от историко-литературного принципа ради спорных литературоведческих изысков – абсурд. Литература в школе необходима, история литературы в старших классах – полезна, а вот трескучая филологическая фраза – это балласт, который, если уж взяли в путешествие, когда-нибудь придётся выбросить за борт. А новая реформа искореняет историко-литературный принцип – и насаждает аморфную эссеистику для верхоглядов вместо курса истории литературы.
Однако, в наш прагматический век только интеллект, воспитанный классической литературой, будет здоров и гармоничен, что, несомненно, необходимо каждому человеку и обществу, у которого есть будущее.
Искоренение литературы в школе вполне соответствует новым образовательным стандартам, а эти стандарты достойны третьестепенной, дикой страны, которую формируют под русскими осинами модернизаторы.
Я вот что думаю: если Улицкая и Эппель для нас сегодня – то же самое, что Толстой и Гоголь, почему мы должны с почтением относиться к какому-то РАО? Если мы упраздняем институт классики, к которому имеют отношение Пушкин, Гоголь, Толстой, то не разогнать ли почтенную академию, к которой причастны Александрова, Львова и Ланин? Будем последовательны в нигилизме: если уж освобождаться – то и от такой академии, которая отличается от русской литературной классики тем, что её действительный члены «кушать просят», на них каждый год уходят миллионы рублей, десяток орденов и медалей, чемоданы бумаг и лекарств. За государственный счёт! А Пушкин и Толстой до сих пор рентабельны. И для международного престижа России они и сегодня делают больше, чем доктор филологических наук Борис Александрович Ланин, заведующий лабораторией дидактики литературы Института содержания и методов обучения РАО. Их и через сто лет будут переиздавать и экранизировать – посредством неведомых нам новых технических средств. А Ланина не вспомнит никто – даже за его научную халатность.
У нас же в последние годы не так важно, что сделано, как, а сколько освоено. Учёные особого склада всегда готовы подсуетиться и сыграть роль респектабельного прикрытия для генерального бюджетного маневра.
Вот и наш герой ещё в девяностые годы написал не повесть про оборону Царицына и не «Путешествие с нигилистом», а очень своевременную брошюру «Идеи «открытого общества» в творчестве Василия Гроссмана». В те времена кратчайший путь к банкнотам пролегал через институт «Открытое общество», вот вам и источник научного вдохновения. Гроссман у него принялся подпевать Соросу. Никакого научного исследования там, конечно, нет, есть перечень пунктов, аккуратно расположенный по бюрократическим правилам.
Система стимулирует деградацию. Методисты заинтересованы в том, чтобы работать хуже, потому что это оплачивается лучше. Ведь на уровне заявок, тестов, отчётов, графиков всё благопристойно. Мы теперь все мастера позиционировать свой труд - а в результате школьники не отличат Толстого от Пушкина даже по причёске. Конечно, авгуры из РАО отвечать за это не станут: они созданы для мягких кресел, «для звуков сладких» и заклинаний.
Даже, если завтра Ливанов получит отставку, а Ланин – 15 суток за хулиганство, ситуация не исправится. Наша школа пребывает в состоянии торжества показухи и коррупции.
Я понимаю, что укротить коррупцию невозможно – так давайте хотя бы показуху прищучим! Пускай продолжаются игрища с бюджетами – но при этом, чтобы примоднённый фасад не принимали за суть образования! А суть его – если говорить о литературе – в сохранении традиции. У авторов программы получается, что русская классика – лишь несколько остановок на маршруте нашего паровоза, а потом пошли другие станции и мы уехали далеко вперёд… Но русская классическая литература – по крайней мере, от Пушкина до Чехова – это чудо, которое повторится у нас не раньше, чем в Афинах появятся новая троица трагиков. Только так следует относиться к нашему классическому наследию. Но ответственность за будущее не свойственна нашим менеджерам, их задача – быстро урвать, чтобы потом готовиться к новому прыжку за добычей. Это не сеятели, а мародёры.
Сегодня в отношении литературы не инновации нужны, а оборона, защита бастионов грамотности!
Откуда это преклонение перед модернизационными проектами – инновационный фетишизм? «А ответ безумно прост, и ответ единственный». Перманентная реформа выгодна «гербалайфщикам» вроде Ланина. С Гроссмана много не сострижёшь, а тут – бездонная бочка.
На суицидальную школьную реформу истрачены государственные деньги, на которые можно было бы снарядить орбитальную обсерваторию уровня «Хаббла». Да и просто сжечь ассигнации – практичнее, чем разводить весёлых мошенников. Можно отменить зимнее, а заодно – и летнее время. Можно переименовать милицию в полицию. Но резвиться на поле образования недопустимо. Когда просвещение оставляет очередной бастион – туда немедленно входит генерал Безграмотность.
А что касается призывов к отставке Ливанова – думаю, это мало что изменит. Дело не в фамилии министра (который служит на этом посту меньше года), а в существе реформы, которую пестуют десятилетиями.
А теперь поглядим, в какой хитрый покер (куда там Чичикову!) играют с нами господа из РАО. Уроков мало, а писательских фамилий много. Секрет прост: в «типовой» школе для миллионов литературы вовсе не будет. Несколько пустопорожних разговоров про Пушкина вперемешку с Эппелем, галопом по европам – и всё. Пустопорожних – потому что, когда школьники видят учителя литературы не каждый день – пиши пропало. Они относятся к литературе как к третьестепенному предмету – нет погружения в материал. А для «элитарной» школы Ланины предложат расширенный ассортимент: много громких фамилий и мудрёных терминов.
Но возможности привилегированных деток (а их у нас от силы 5 – 10 процентов) будут несравнимы с «сухим пайком» школы для большинства. Эта позорная расстановка и сегодня существует, но реформа закрепит её. Россия постепенно превращается в рай для ВИПов и барак для большинства.
И вспоминается прожект генерала Крутицкого из пьесы Островского: «Для дворян трагедии Озерова, для простого народа продажу сбитня дозволить». Результат – всеобщее обязательное и гарантированное невежество. А мне больше по душе другое высказывание того же бравого генерала Крутицкого: «Всякая реформа вредна уже по своей сущности… Вот стоит стол на четырех ножках, и хорошо стоит, крепко. Дай попробую поставить его вверх ногами. Ну и поставили». Ну точно про нас!
Арсений Замостьянов
Специально для Столетия
29 мая 2013 г.
http://www.stoletie.ru
|
